Интервью Постпреда России при ОЗХО А.В.Шульгина в эфире YouTube-канала "Соловьев Live" относительно нестыковок в докладе ОЗХО по А.Навальному

https://youtu.be/dbUcTqulU5Y

Стенограмма интервью А.В.Шульгина, Постоянного Представителя России при ОЗХО, для YouTube-канала "Соловьев Live"

(Гаага, 17 июля 2021 г.)

Владимир Рудольфович Соловьев: Появился доклад ОЗХО. И об этом, конечно, лучше всего поговорить с Александром Васильевичем Шульгиным, Постпредом России в ОЗХО. Александр Васильевич, добрый вечер! Рад Вас видеть! Спасибо, что нашли время!

Александр Васильевич, возникает ощущение, что ОЗХО - это просто не какая-то серьезная организация, а какое-то сборище дилетантов. Предположить, что в очень важном докладе, посвященном делу так называемого берлинского пациента, вдруг технические службы допустили опечатку. Я не знаю сколько раз нужно опечататься, чтобы вместо 20 августа напечатать 5 сентября или наоборот. Т.е. вот в начальном документе написано, что запрос из Германии пришел 20 августа 2020 года. И была собрана команда техническая для того, чтобы провести расследование отравления российского гражданина. Потом они говорят: «Ой, это ошибка». Мы имели в виду другую дату в сентябре. Как это работает, Александр Васильевич? Как это вообще возможно? При этом почему-то за ОЗХО объясняется Берлин, а не сам Секретариат. Насколько это частое явление? Были ли такого рода технические опечатки до того?

Александр Васильевич Шульгин: Добрый вечер. Рад возможности выступить в Вашем эфире.

Владимир Рудольфович Соловьев:          Спасибо!

Александр Васильевич Шульгин: Вы затронули действительно актуальную на сегодняшний день тему на площадке ОЗХО. На рассмотрение очередной Сессии Исполнительного совета Технический секретариат представил проект традиционного, ежегодного доклада о выполнении Химконвенции за 2020 г. Кстати, это был никакой не черновик, самый что ни на есть официальный документ, который Технический секретариат постарался, даже в несогласованном виде, распространить среди членов Генеральной Ассамблее ООН. Причем из сопроводительного письма Генерального секретаря ООН вытекало, что это было сделано по просьбе Технического секретариата. И там, в этом документе, действительно, содержалось указание на 20 августа. Дату отправления команды ОЗХО для оказания технического содействия Германии.

Мы, естественно, задали вопрос на заседании Исполнительного совета. Я обращался к президиуму, а в президиуме сидело все руководство Технического секретариата, спросил: «Как такое могло случиться?» За Технический секретариат взялась отвечать дама из ФРГ, постоянный представитель ФРГ при ОЗХО. Она заявила, что Технический секретариат что-то напутал с датами. Корила себя, что она вовремя не увидела такую оплошность. Но сказала: «Лучше поздно, чем никогда. Вот я сегодня, 6 июля, направила письмо в Технический секретариат. Надеюсь, что они меня услышат и исправят эту опечатку». Вот такое объяснение.

Владимир Рудольфович Соловьев: Но это ведь не выдерживает никакой критики?! Если я правильно понимаю, что значит направить запрос 20 числа. Сколько дней должны были готовить тогда немецкие коллеги свой запрос, чтобы 20-ого он уже появился в структурах ОЗХО? Это значит, они готовили хотя бы за пару дней до того, т.е. задолго до отравления. Якобы.

Александр Васильевич Шульгин: Как минимум. Вы можете составить представление о том, какие сроки просят сотрудники Технического секретариата для подготовки миссии на основании того, что мы обсуждали с Техническим секретариатом. Мы же тоже запросили техническое содействие. У нас два месяца ушло на переговоры с Техническим секретариатом. Закончились они безрезультатно, потому что Технический секретариат не счел возможным пойти навстречу нам и провести эту миссию по нашей просьбе для того, чтобы совместно провести анализ оставшихся биопроб Навального и определить каким образом, где и при каких обстоятельствах в этих биопробах за пределами Российской Федерации появилось вот это отравляющее вещество. То есть, конечно, это вопрос большего времени.

Вы знаете, я предвижу, что найдутся люди, которые спросят: «Слушайте, ну, пусть даже не Технический секретариат, а немцы [ответили]. Они же все объяснили. Извинились. Ошибка. Технический секретариат что-то напутал. Вы что не допускаете возможность человеческой ошибки?» Я скажу: «Да, мы допускаем». Все бывает. Хотя в этом конкректном случае вероятность такой ошибки стремится к нулю. Почему? Доклад объемный - 70 страниц. Готовил его целый коллектив авторов. Если бы один их них опростоволосился, то другой наверняка бы заметил. Кроме того, все бюрократии устроены на одинаковый манер. Продукт творчества подчиненных всегда представляется на визу начальнику - тот выпускает этот материал. Все это достаточно поверхностно как объяснение. Но даже если бы нам сказали, что была техническая ошибка, и поверьте, что это произошло только потому, что кто-то недоглядел, недосмотрел, то все равно мы безоговорочно принять это на веру не можем. Не можем, потому что в таком случае мы должны были бы безоговорочно, на 100%, доверять нашим коллегам из Технического секретариата. А вот как раз этого нет. У нас огромный дефицит доверия в контактах с коллегами из Технического секретариата.

Владимир Рудольфович Соловьев: Да, Александр Васильевич, сейчас и об этом расскажем. Просто вот, что не понимаю. На территории Российской Федерации происходит нечто с гражданином Российской Федерации. Почему Германия обращается с какими-то требованиями в ОЗХО?

Александр Васильевич Шульгин: Вы знаете, мы неоднократно задавали эти вопросы. И наше Посольство задавало вопросы немцам. Их позиция известная. Они от всего отказываются и посылают нас в ОЗХО. Говорят: «Вы должны все вопросы обсуждать с ОЗХО. Это не двусторонний вопрос, это вопрос, который здесь на площадке ОЗХО». В то же время, когда мы обращаемся в ОЗХО, нам говорят: «Вы знаете, заказчики этого доклада (о техническом содействии) - немцы. Только они владеют этим докладом. Поэтому вы обращайтесь к ним туда». Получается вот такой заколдованный круг. Они друг на друга кивают.

Владимир Рудольфович Соловьев: Нет. Подождите, подождите, подождите. Минуточку, минуточку. С гражданином Российской Федерации нечто случилось на территории Российской Федерации. Благодаря доброй воле российских властей гражданина вывозят в Германию. Дальше в Германии с ним проводятся некие манипуляции. При этом, судя по тому, что заявляют, очевидно, что он не подвергался воздействию отправляющего вещества на территории Российской Федерации, потому что самолет не был оборудован необходимым уровнем защиты, как мы видели, например, в Солсбери. И те, кто работали с человеком до момента его доставки, с Навальным, от борта самолета до некой больницы в Германии, предположим, это – «Шарите», и это не обман. Никаких защит, соответствующих уровню угрозы, и близко не было видно. После чего немецкая сторона заявляет, что нашли следы страшного боевого отравляющего вещества. Но, извините, клиент уже был у них! Так кто и где нанес маркеры страшного боевого отравляющего вещества. Это Россия должна запрашивать, как вы их сделали. И требовать от Германии объяснений, почему они отравили российского гражданина, если они говорят, что он был отравлен. По-моему, логично.

Александр Васильевич Шульгин: Последние заседания Исполнительного совета - руководящего органа ОЗХО - всегда проходят под знаком обсуждения данной темы. Инициаторы - западные страны. И мы зачастую полемизируем с постпредом ФРГ.  Я не раз задавал ей вопросы, в том числе, ссылался на хорошо известные вопросы депутатов Бундестага, немецких парламентариев к федеральному правительству. Они очень показательные вопросы. Я даже цитировал некоторые из них на заседаниях руководящих органов. А именно, парламентариев интересовал вопрос: кто из сопровождающего Навального был в костюмах химической защиты при транспортировке в Германию? Кто еще, представители каких ведомств находились в самолете? Как попала бутылка? Что известно о доставке бутылки пресловутой в ФРГ? И, когда мы читаем ответы федерального правительства, видим такие объяснения: «Федеральному правительству об этом ничего неизвестно». То есть кто там был в самолете, носили ли они защитное обмундирование. Неизвестно, как попала бутылка. Я предлагаю собравшимся всем задуматься об этих нестыковках. Что же такое происходит? Это вот немецкие депутаты задают вопросы, даже не российские журналисты. И наши западные партнеры, в том числе немецкая коллега, они пытаются очень быстро свернуть такую дискуссию. Немецкая коллега говорит: «Вы знаете, это наша демократия. Тут ничего удивительного. У нас заведено в парламенте: такие у нас отношения между правительством и парламентариями». Но от разговора по существу они уходят.

Владимир Рудольфович Соловьев: То есть получается, что мы говорим со стеной?

Александр Васильевич Шульгин: Абсолютно.

Владимир Рудольфович Соловьев: То есть никакой объективности и доказуемости в этом ждать не надо? И Вы сказали, что у нас нет оснований доверять.

Александр Васильевич Шульгин: Если Вы позволите, я хочу вернуться к вопросу о наших отношениях с Техническим секретариатом. Вообще о нашем отношении к тому дуэту, в котором выступает ФРГ и технический секретариат. Вот что мы сейчас наблюдаем? Мы наблюдаем опять-таки этот дуэт. Технический секретариат и ФРГ. Отвечает ФРГ, Технический секретариат отмалчивается. Точно такую же ситуацию мы наблюдали в сентябре прошлого года. Вот 9 сентября прошлого года представитель Министерства обороны ФРГ Коллатц заявил о том, что Германия передала в ОЗХО результаты проб Навального и все элементы, относящиеся к его досье. В тот же день наше Посольство получило массу телефонных звонков, телефон накалился. Спрашивали: «Как мы можем прокомментировать это?» Мы обращались в Технический секретариат: «Нет, ничего не получали из Германии». Помнится, один наш очень уважаемый, видный журналист тогда недоумевал в Москве. Говорил: «Как же так получается?.. Вот немцы же заявили, что они все передали Техническому секретариату. А что же наш посол? Ему что, это неинтересно? Он что не хочет узнать, что немцы передали туда, в Технический секретариат или он просто там отбывает свой номер? Проедает деньги российских налогоплательщиков». Ходили, звонили. 11 сентября снова разговаривали в Техническом секретариате, записывали под диктовку фразу, которую они нам диктовали: «Технический секретариат ничего не получал из Германии, никаких результатов проб». Ничего ровным счетом. Потом темнили очень с историей, когда появилась статья в журнале «Шпигель» о том, что 5-6 сентября эксперты ОЗХО побывали в клинике «Шарите». Когда я спросил высокопоставленного собеседника в Техническом секретариате: «Вы можете прокомментировать эту информацию?», он воскликнул: «Какая фантастика!». А потом наступило 14 сентября. На сайте министерства иностранных дел ФРГ появилось сообщение о том, что 5-6 сентября Технический секретариат сам отобрал пробы Навального и отправил их в необходимые лаборатории. Мы с коллегами из Технического секретариата опять встретились и спросили их: «Как же это вяжется с вашими предыдущими заверениями?» Знаете, что они нам ответили? Они сказали, что наша фраза, многократно доводившаяся до Вас о том, что  Технический секретариат ничего не получал от Германии - ни результатов проб, никаких элементов досье - она вовсе не означает, что сам Технический секретариат не отобрал пробы у Навального. Ну, буквально это так. А по делу - это же цинизм. Просто потрясающий цинизм. И никто не заставит меня поверить в обратное.

Владимир Рудольфович Соловьев: Александр Васильевич, а Технический секретариат, это кто? То есть кто эти люди?

Александр Васильевич Шульгин: Технический секретариат - это чиновники на службе организации. Высокопоставленные чиновники. Я не буду сейчас их называть, потому что это было бы неэтично. Нам продолжать с ними работать.

Владимир Рудольфович Соловьев:  Но это представители стран НАТО?

Александр Васильевич Шульгин: Не секрет, если я скажу, что большинство сотрудников, особенно на ключевых постах, этой технической, административной структуры - это выходцы из стран Запада.

Владимир Рудольфович Соловьев: Но тогда возникает прямой конфликт интересов. Потому что выходцы из этих стран анализируют данные, полученные лабораториями, которые подчиняются тем же самым странам, точнее все они увязаны внутри военно-политической структуры НАТО.

Александр Васильевич Шульгин: Вы совершенны правы, это лежит на поверхности. И вот как теперь прикажете нам сейчас, как нас к этому кое-кто призывает, безгранично поверить этой версии, которую нам спускают немцы. Но давайте для начала хотя бы послушаем, что говорит сам Технический секретариат. Потому что, вот, прошло сколько дней, сегодня у нас 17 июля, а мы до сих пор ничего внятного, ни единого комментария со стороны Технического секретариата не услышали. Потом я хочу Вам сказать, что к бдительности, к тому, чтобы разобраться в происходящем нас обязывает сама жизнь. Вы, наверное, слышали о грандиозном скандале, который разразился в Техническом секретариате ОЗХО, когда стало известно о фальсификациях доклада спецмиссии этой организации по инциденту в сирийском городе Дума в апреле 2018 года.  Я напомню: нашлись разоблачители среди бывших сотрудников ОЗХО, которые рассказали, что первоначально вывод этого доклада о том, что баллоны с газом были занесены на место инцидента вручную, стало быть, боевиками, был полностью, на 100%, переписан. И стрелки были уже переведены на правительство Сирийской Арабской Республики - будто бы это сирийские самолеты сбросили канистры с хлором.

Так вот, волосом дыбом встают, когда узнаешь, какие махинации, манипуляции происходят в Техническом секретариате.  Была спецгруппа, работала там по этому инциденту. Приехали в мае, составили первоначальный доклад. В июле же приехали в Гаагу три человека из Вашингтона, собрали эту группу. Накачали их. Рассказали, как нужно правильно делать выводы. После этого группу перетасовали, убрали ненужных людей, включили туда нужных, в основном из западных стран, и получили вывод о том, что канистры были сброшены с воздуха – виновата-де сирийская авиация. Виноваты сирийские войска. Тем самым они увели от ответственности «тройку» агрессоров – США, Франция, Великобритания – которые совершили неспровоцированное нападение в ночь на 14 апреля 2018 года, нанесли ракетно-бомбовый удар. Это же факты, они всем известны. И, несмотря на наши призывы, других делегаций, призывы общественности, призывы первого генерального директора ОЗХО Ж.Бустани разобраться с этим, Технический секретариат палец о палец не ударил, ничего не делает.

Владимир Рудольфович Соловьев: То есть, де-факто, власть в организации захватил Технический Секретариат?

Александр Васильевич Шульгин: Будет правильно сказать, что определенная группа стран пытается приватизировать этот Технический секретариат: сделать из него послушное орудие реализации своих геополитических планов.

Владимир Рудольфович Соловьев: Понятно. Александр Васильевич, все-таки возвращаясь, вот тут мне некто Венедиктов договорился до того, что это русские сами подменили даты. Так, были уже случаи, чтобы в докладе Технического секретариата были такого рода ошибки, чтобы вышел человек и сказал: «Упс! Извините! Опечаточка.» ?

Александр Васильевич Шульгин: На моей памяти не было никаких таких ошибок. Кстати, вот о дате 20 августа. Откуда появилась эта дата? Может возникнуть такой вопрос. Я уже упоминал выступление постпреда ФРГ на заседании Исполнительного совета. Она, для того чтобы попытаться объяснить, откуда, мол, появилась эта дата, сказала, что 20 августа в форту Брегансон, летней резиденции президента Франции, встречались А. Меркель и Э. Макрон. И вот они тогда, 20 августа, на пресс-конференции заявили о том, что собираются оказывать медицинскую помощь, если она понадобится. И как бы объяснила: «Вот, наверное, отсюда появилась вот эта дата, 20 число». Но, повторяю, это выглядит неубедительно. Все это притянуто за уши. Поэтому давайте дождемся, что скажет Технический секретариат, какое они дадут объяснение.

Владимир Рудольфович Соловьев: Никакого. Нам уже ответила немецкая сторона, а Технический секретариат, как всегда, молчит.

Александр Васильевич Шульгин:  Формально они должны же что-то ответить. Формально к ним обращен был запрос. С их стороны никаких комментариев не последовало.

Владимир Рудольфович Соловьев:  В первый раз что ли? Вы же сами рассказывали, насколько часто они молчат.

Александр Васильевич Шульгин:  Когда они отвечали на наши запросы, отвечали отписками. Но, ведь, хотя бы с формальной точки они должны сформулировать свою позицию. Что же они передоверили все это нашим немецким «партнерам», как мы говорим? Они за них теперь отдуваются.

Владимир Рудольфович Соловьев: Но немцы имели право давать ответы за ОЗХО или это их собственная инициатива?

Александр Васильевич Шульгин:  Ну, формально, – да. Имели такое право, коль скоро они запрашивали техническое содействие, но, поскольку вопрос был обращен к руководству Технического секретариата, а я обращался к Президиуму Исполнительного совета, где сидело все руководство, логично было бы послушать, что они скажут.

Кстати, на этой сессии произошла и еще одна история. Вот с распространением этого доклада упомянутого. Мы спросили, каким образом этот доклад, еще до рассмотрения на Исполнительном совете, был распространен в Нью-Йорке? Забегая вперед скажу, что мы высказали серьезное замечание по этому докладу: там нас некоторые пункты не устраивали. Мы предложили провести раздельное голосование. Оно состоялось, в конечном итоге. Но почему же Технический секретариат, не дожидаясь развития событий, не дожидаясь того, чтобы Исполнительный совет высказался, почему они передали все в Организацию Объединенных наций? Генеральный директор Техсекретариата ответил, что он вообще в первый раз об этом слышит, ему ничего неизвестно. Он абсолютно ничего не знает. Через два-три часа Гендиректор, однако, дал новую версию: сказал, что будут проводить внутреннее расследование. Генеральный секретарь ООН неправильно, дескать, в своей сопроводительной записке сообщил о том, что этот документ распространяется по просьбе ОЗХО. Никогда такой просьбы не было. В общем, вот такая история произошла. Еще одна накладка со стороны Технического секретариата. То есть, в одном случае эта якобы техническая оплошность, связанная с докладом. Но оплошность с далеко идущими последствиями. А в другом случае - это тоже непонятная накладка, связанная с распространением в ООН, среди членов Генеральной Ассамблеи ООН, несогласованного доклада.

Владимир Рудольфович Соловьев: Александр Васильевич, к каким последствиям для нас это все может привести? Чего они добиваются?

Александр Васильевич Шульгин:  Как представляется, определенная группа стран, всем они известны, пытаются держать на плаву тему с этим мнимым отравлением Навального. Наверное, боятся, что с течением времени все это забудется, никто и вспоминать не будет. Поэтому каждое наше мероприятие в ОЗХО по инициативе западных стран выливается в эту бурную дискуссию по делу о так называемом отравлении. Сценарий один и тот же. Теноры сначала выходят на авансцену, потом группа поддержки, заднескамеечники, так скажем. Одно и то же.

 И забавно слышать, как поступают американцы: они обвиняют нас в сохранении, наличии каких-то потайных химических арсеналов, напичканных эксклюзивными штучками, «Новичками». И кто это говорит? Это говорят американцы, которые до сих пор не разоружились в химическом плане. У них есть все: и деньги, и технологии. Но, тем не менее, они не торопятся закрывать свою химическую программу. До сих пор там возятся. А что касается «Новичков», то это официальный факт: у них [у американцев] свыше 100 патентов официально зарегистрировано на оружие с использованием боеприпасов в оснащении «Новичками», вот этими нервно-паралитическими веществами.

Владимир Рудольфович Соловьев: А я правильно помню, что «Новичок», на самом деле, не производился на территории современной России? То есть это во времена Советского Союза разрабатывалось и проводилось на территории Средней Азии, на тех самых предприятиях, где потом активно работали американцы? Так что это вообще такая не российская тема.

Александр Васильевич Шульгин: Когда Россия присоединилась к конвенции, мы заявили о том, что свертываем свою химическую программу. В 2017 году мы все уничтожили. У нас нет никаких потайных арсеналов, что бы они ни говорили. Мы не используем химическое оружие, что бы они ни говорили. Поэтому мы предлагаем нашим, так сказать, партнерам: «Вы сначала сами у себя разберитесь. В США, в других странах. Разберитесь, что делают в Портон-Дауне, лаборатории, других натовских лабораториях, перед тем, как предъявлять какие-либо претензии к России».

Владимир Рудольфович Соловьев: Но прекратите. Но как можно? Вы сейчас еще расскажите, что первый раз «Новичок» прозвучал во время британского сериала за несколько месяцев до отравления Скрипалей. Что совершенно случайно Скрипалям помощь оказала не кто-нибудь, а главная медсестра вооруженных сил Великобритании. То есть, мы сами понимаем.

Александр Васильевич Шульгин: в 20 минутах езды от Портон-Дауна.

Владимир Рудольфович Соловьев: Ну, конечно. Это просто набор. Зато Петров и Баширов, оба герои России, в одном номере с проститутками и наркотиками в ночь на совершение страшного покушения. И все уставлено камерами в Великобритании! Но показать напрямую, где же и как был нанесен страшный «Новичок», на какую поверхность, до которой дотронулись Скрипали, никто не смог. И уголовных дел уже нет. Есть только коронерское расследование, а это значит highly likely, и, поверьте мне на слово, никакого следствия не будет.

Александр Васильевич Шульгин: Вы знаете, мы подмечаем определенную такую тенденцию: наши западные партнеры боятся с нами обсуждать реальные факты. Когда хотим на примере фактов поговорить о той или иной ситуации, они просто уходят от предметного диалога, предметного обсуждения. Мне довелось в прошлом году участвовать в Нью-Йорке на заседании по формуле Аррии - неформальном заседании Совета Безопасности ООН - где мы как раз обсуждали тему фальсификаций, связанных с докладом по Думе. Еще до того как собрался Совет Безопасности на это памятное заседание, Постпредство Великобритании при ООН выпустило пресс-релиз и предупредило дипкорпус о том, что завтра, смотрите, проявляйте осторожность: русские будут заниматься дезинформацией. Да какая там дезинформация?! Выступил один из бывших инспекторов ОЗХО, который рассказал, как ему выкручивали руки, как проводили все эти махинации, фальсификации. Мы предъявили с помощью нашего Министерства обороны наши фотоснимки, где видно, что эти канистры, баллоны с газом попали с лестницы: их занесли вручную. Там никаких не могло быть фактов бомбардировки. И все это безапелляционно, без какой-либо дискуссии, отметается!

Я хорошо помню выступление тогдашнего постпреда США. Они, вы знаете, говорят под диктовку: кто-то им пишет бумажку, и они все примерно одно и то же зачитывают. Могу привести пример из заседания Исполнительного совета, когда мы обсуждали тему Скрипалей: выступает группа, целая когорта стран Евросоюза и НАТО. Все зачитывают один и тот же текст, смысл которого: Россию призывают к сотрудничеству с Великобританией для того, чтобы прояснить, что произошло. Я слушал, слушал, потом беру слово и говорю: «Хотел бы внести ясность. Россия не просто хочет сотрудничать с Великобританией. Мы настаиваем на этом. Мы ссылаемся на соответствующие положения в Химконвенции, статью 9». Но, другое дело, что наши британские друзья, коллеги, особенно не торопятся. Поэтому, пожалуйста, пометьте себе это и в дальнейших выступлениях исходите из того, что Российская Федерация готова и заинтересована в сотрудничестве с Великобританией по этому вопросу. Другое дело, что нет готовности встречной со стороны британцев. И что вы думаете? После моего выступления опять та же самая когорта, все выстраиваются к микрофону и начинают талдычить по бумажке одно и то же: Россию призывают к сотрудничеству с Великобританией. То же самое произошло и по вопросу оказания технического содействия Техническим секретариатом России. На одном из последних заседаний Исполнительного совета, но, видимо, у них там так это заведено, есть такая западная группа в Исполнительном совете. Дают разнарядку, расписывают роли: кто, как вступает. Тезисы одни и те же. Смысл такой, что Россия, мол, напрасно отказалась от сотрудничества с ОЗХО: «Вы, пожалуйста, вернитесь к этому сотрудничеству! Вы напрасно отозвали свой запрос!» Я опять беру слово, объясняю: «Дорогие коллеги! Нужно просто понимать, что это не мы отозвали запрос, а Технический секретариат не захотел выполнять нашу просьбу. Мы, как сторона запрашивающая, имеем право сформулировать то, чего мы ждем от Технического секретариата». В данном случае мы хотели, чтобы озхошные специалисты и наши эксперты совместно провели анализ оставшихся у нас биопроб блогера, для того, чтобы выяснить, где, когда и при каких обстоятельств, как я говорил, за пределами Российской Федерации появилось вот это химическое вещество. Потому что в биопробах, которые были отобраны в Омске, такого вещества не было. Больше того, мы предложили, чтобы эксперты ОЗХО приехали туда со своим оборудованием: штативами, пробирками, реагентами, реактивами, которые они использовали при анализе тех проб, которые были отобраны в клинике «Шарите». Позиция Техсекретариата состояла в том, что: «Вы знаете, такого прецедента не было никогда. Вот немцам мы оказывали техническое содействие, англичанам. Такого прецедента не было. Значит, мы не можем поступить так, как вы просите. Они, фактически, сорвали этот запрос. Прошу исходить из этого, что это не мы сорвали запрос, а Технический секретариат». И что вы думаете? Опять тянется, выстраивается очередь у микрофона. Опять повторяют старую песню, что Россия-де не хочет сотрудничать!

Владимир Рудольфович Соловьев:  Александр Васильевич, тут вам вопрос прислали: скажите, пожалуйста, Вы родом не из Мордовии? Не служили в Советской армии с 1974 по 76 год? А то человек пишет, Олег Леонидович: «Я вроде служил вместе с Александром Васильевичем».

Александр Васильевич Шульгин: Нет, к сожалению. Мой отец, в прошлом заслуженный летчик-испытатель Советского Союза, родом из деревни Кондрашовка под Воронежем. К сожалению, не удалось побывать в этой деревне. Вообще, у меня все родственники из Воронежа. Хотя я родился в Москве, считаю себя воронежцем и гордо говорю: «Воронеж не догонишь».

Владимир Рудольфович Соловьев: Вот это и надо понять этим странным людям в Техническом секретариате ОЗХО. Александр Васильевич, спасибо Вам большое! Терпения, терпения и еще раз терпения! Потому что наше дело правое, победа будет за нами! Вы услышали Александра Васильевича Шульгина, Постпреда России при ОЗХО.